Спросите о Николае Константиновиче Рерихе. Большинство скажет: художник, воспевавший красоту Тибета и Гималаев, писавший интуитивно картины из доисторических эпох и пророческие картины будущего, отражавший в своих полотнах сюжеты легенд,верований и чаяний людей…Он меньше известен как декоратор и первоклассный оформитель театральных сцен своего времени. Но еще меньше мы знаем о его реставрационной художественной работе в православных храмах…
Говоря о Николае Рерихе, некоторые отдадут ему должное за его титаническую работу по сохранению мировой культуры и искусства, которую он постоянно вел не только в форме многотрудной общественной деятельности, но и в форме литературно-поэтических произведений, не все из которых до сих пор опубликованы. И это литературно-художественное наследие, возможно, не менее, а даже более значительно, чем его картины и рисунки…
О Николае Константиновиче Рерихе сказано очень много, а написано, кажется, еще больше, но тайна его жизни остается неразгаданной, и вокруг его имени до сих пор рождается много небылиц. Рерих необычайно мощно шел по жизни, никуда не сворачивая.Он твердо знал конечную цель и сам строил свою судьбу.
Его отличало неукротимое стремление к радостному осветлению жизни для всех, и он не отступал от этого стремления в любых, самых трудных условиях.
Николай Рерих не уставал говорить о труде, красоте, искусстве, радости. Но лик его сохранял суровость. К сожалению, он не оставил потомкам ни одной фотографии, на которой была бы запечатлена его улыбка. Все лики несут печать суровости и печали в его глазах. Возможно, в этом отражен характер земного бытия «вселенской сироты», как именовали человечество Учителя Мудрости…
Иногда кажется, что Мастер до сих пор жив и работает.., время от времени появляются неизвестные большинству его картины и с каждым годом все больше осознается многогранность его таланта. А многочисленные литературные труды Николая Рерихакак-то по добромусветло и мягко расширяют сознание читающего…
По словам академика Рыбакова, «…феномен Рериха состоит, в частности, в том, что его посмертное значение непрерывно возрастает. Рерих был удивительно цельным человеком, масштабность его личности не могут не признать ни враги, ни доброжелатели. Он, безусловно, ведет нас в будущее».
Говорит Святослав Николаевич Рерих:
«Когда я думаю о своем отце, я вспоминаю свое длительное близкое общение с ним.Добрый и терпеливый, никогда не терявший попусту ни секунды времени, всегда думавший о благополучии окружающих его людей, он являет собой совершенный образец человека, для которого жизнь стала великим подвигом, высоким служением. Всю свою жизнь он щедро дарил свой талант, и лишь в будущем можно будет понять все сделанное им…»
По словамСвятослава Рериха, это был человек «с ясным и задумчивым лицом. Его фиолетово-синие глаза временами могли становиться совершенно темными. У него всегда был спокойный голос, он никогда не повышал его, и все выражение его лица отображало ту удивительную выдержку и самообладание, которые являлись основой его характера. Это было спокойствие незаурядного человека, серьезного и приветливого, вдумчивого, с замечательно острым чувством юмора. Во всех его движениях была уравновешенная гармония. Он писал крупным и ясным почерком, никогда не исправляя и не меняя своих предложений и слов, и менее всего своих мыслей. При всех обстоятельствах, в наиболее трудных положениях он оставался спокойным и выдержанным и никогда не колебался в своих решениях».
«Когда я думаю о своем отце, - продолжал Святослав Рерих, - меня переполняет невыразимое чувство любви и уважения к нему за то, что он дал и продолжает давать нам. Он был истинным патриотом и горячо любил свою Родину, но он принадлежал и всему миру.
Весь мир был полем его деятельности. Каждая страна представляла для него особый интерес и особое значение. Каждая философия, каждое учение жизни были для него путем к совершенствованию, и жизнь для него была великими вратами будущего.
Он во всем стремился к прекрасному: и в живописи, и в литературе, и в общественной жизни — это великолепное воплощение необыкновенной, возвышенной мысли.
Мы знаем много примеров, когда художники достигали величия, но очень мало можно найти примеров, когда великий художник оказывался еще более великим как человек.
Мне выпало счастье видеть этот живой пример в лице моих отца и матери. Их светлые образы навсегда останутся для меня источником величайшего вдохновения, великим источником счастья.
...В старинных книгах часто упоминалось: счастлив тот, кто на своем пути в жизни может встретить мудрого старца. Старца, который и его направил бы на правильный, скорейший, кратчайший путь и, может быть, устранил бы те трудности, которые перед ним будет ставить жизнь.
В лице моего отца я встретил этого мудрого старца. Он был для меня не только отцом и учителем, он был кем-то гораздо большим. А именно — наставником жизни.Через него и через мою матушку я научился ценить те прекрасные страницы, которые раскрывает перед нами жизнь.
...Можно очень много сказать о Николае Константиновиче, чтобы показать тот замечательный образ человека, который посвятил свою жизнь самоусовершенствованию, несению красивых идей и мыслей.
Платон говорил, что от красивых образов мы перейдем к красивым мыслям, от красивых мыслей мы перейдем к красивой жизни, от красивой жизни — к абсолютной красоте. Это - то, к чему стремился Николай Константинович. Его знания были настолько широкими, что трудно найти те уголки, куда не проникал его пытливый ум. Он был тем возвышенным человеком, которого описывал Конфуций, говоря о более совершенном человеке...
Николай Константинович хотел воплотить свои идеалы, чтобы искусство вошло в жизнь, вошло широко, было доступно народу. Он хотел, чтобы осознанная красота стала бы ведущим началом в жизни. Он верил, что мы должны всячески украшать нашу жизнь, стремился вводить искусство в повседневный быт, чтобы все питалось им и отражало бы красоту и гармонию.
Он говорил и писал, что если мы украсим, обогатим нашу жизнь, введем искусство в больницы, тюрьмы, то у нас не будет тюрем, а больницы станут прекрасными домами исцеления. Он хотел, чтобы именно искусство было ведущим началом в жизни. И зов Николая Константиновича к более прекрасной жизни находил большой отклик.
По какой бы стране он ни путешествовал, в каких бы условиях ни находился, он всегда писал картины. И не только картины, но и свои книги и свои дневники. Конечно, это было возможно только благодаря строгой самодисциплине.
Николай Константинович всегда верил, что труд очищает жизнь, что человек через труд разрешает насущные проблемы и поднимается на следующую ступень эволюции. Сам Николай Константинович был как бы олицетворением этой мысли — он трудился всю свою жизнь.
Его творческая работа никогда не прекращалась. До самых последних дней он всегда работал, и если не писал картин, то писал свои многочисленные статьи, которые широко расходились по Индии и многим странам.
День его начинался очень рано — он вставал в 5 часов утра и приступал к работе над картинами. Если же были другие задания, он включался в жизнь текущего дня. Надо отметить, что Николай Константинович никогда не торопился, не суетился, всегда работал размеренным темпом. Например, когда он писал, то писал медленно, но мысль его была так сгармонирована со скоростью писания, что он излагал законченную мысль без какой-либо поправки или оговорки.
Когда он создавал свои картины, то у него были определенный план и ритм. План был всегда основательно разработан, и он ему строго следовал. Он никогда не торопился, но всегда поспевал все сделать и поспевал сделать гораздо больше, чем другие, которые торопились как можно быстрее что-то написать или что-то сделать.
У него, так же как у Елены Ивановны, не было светской жизни, эта жизнь их совершенно не интересовала, поэтому они не тратили время впустую. С самого утра и до позднего вечера их день был занят полезной работой. Днем были встречи, которые входили в орбиту общественной жизни отца, он делал также свои записи, в перерыве слушал музыку — это его освежало — и затем до позднего вечера продолжал свою работу. И так всегда его день был полностью занят кипучей творческой деятельностью.
Когда он путешествовал, то был вынужден отрываться от налаженной работы. Путешествия физически были очень трудными, хотя и очень интересными. Когда Николай Константинович прибывал на стоянку, то пока разбивали лагерь, он немедленно садился записывать свои впечатления. Таким образом, у него день никогда не был потерян, и благодаря этой замечательной дисциплине он смог оставить такое богатое наследие.
Николай Константинович обладал совершенно изумительной памятью: если он что-то услышит или прочитает, то это навсегда оставалось при нем, он мог вспомнить самые сложные тексты, какое-нибудь стихотворение, которому его учили в детстве, он помнил полностью всю жизнь. Эта богатая одаренность вместе с дисциплиной, которую он считал необходимой для каждого человека, помогли ему подняться на высшую ступень творчества.
Николай Константинович всегда думал, что, в конце концов, главная задача жизни — это самоусовершенствование. Искусство или какие-либо другие творческие достижения могут быть очень большими, но в центре внимания всего остается жизнь самого человека, его личность. Он считал, что его творческая жизнь, его искусство — это только пособники самоусовершенствования. Он всегда работал над самим собой прежде всего. Он хотел подняться над тем, кем он был, и закончить свою жизнь более совершенным человеком. И в этом он преуспел. Он стал совершенно исключительным человеком, человеком мудрым, замечательных личных качеств.
Я очень много встречал людей во всем мире, но другого такого человека, как Николай Константинович, встретить мне не пришлось.
Николай Константинович оставил после себя замечательное наследство. И пройдет много времени, пока все это будет освоено и оценено».
Пишет Леонид Николаевич Андреев:
«Видеть картину Рериха – это всегда видеть новое, то, чего вы не видали никогда и нигде, даже у самого Рериха. Есть прекрасные художники, которые всегда кого-то и что-то напоминают. Рерих может напоминать только те чарующие и священные сны, что снятся лишь чистым юношам и старцам и на мгновение сближают их смертную душу с миром неземных откровений. Так, даже не понимая Рериха, порою не любя его, как не любит профан все загадочное и непонятное, толпа покорно склоняется перед его светлой красотою».
Из воспоминаний Зинаиды Григорьевны Фосдик:
«Быть близким к Николаю Константиновичу Рериху было похоже на обучение в нескольких университетах одновременно; это было как погружение в колодезь великого прошлого, в историю человечества; это было подобно стремлению к сверхземному знанию и попытке предугадать судьбу рода людского. Он знал все это, но он всегда помогал другим, стремившимся к знанию, приподнять завесу, когда это было возможно.
Он приносил радость, здоровье, гармонию и мир многим, кто искал его, и он излучал все эти силы. Он отдавал несказанные духовные богатства многим, таким образом делая их жизнь неизмеримо богатой. Он неустанно отдавал самого себя и великие сокровища своего духа, принося величайшие жертвы совершенно бескорыстно. Он был сеятелем — не для себя, но для человечества. Общаясь с Высшими Мирами, он никогда не забывал землю, служа Общему Благу.
Он говорил о мире, создавая всемирно известный Пакт Рериха и Знамя Мира, потому что само его существо излучало мир. Он предвидел тяжкие бедствия до того, как они обрушились на человечество, — две мировых войны, и он предупреждал, с великой скорбью в сердце, о третьей мировой катастрофе.
Он посылал вести мира во все части земного шара, чтобы очистить пространство, чтобы помочь росту человеческого сознания. Он был зодчим, создавшим множество великолепных построек, видимых и невидимых. Он заложил много благих краеугольных камней в странах, через которые проходил его путь. Эти благословенные магниты сохранились и зажгли множество благородных стремлений в человеческих сердцах. Его творчество, его искусство, его мысли — все был пронизано святым огнем. Его сознание было космическим сознанием.
Мой Мастер вечно жив. Он учил меня, что смерти нет, нет конца — есть только Вечность. Редкая привилегия была дана мне в этой жизни: встретить Великую Душу, Мастера, и мне было позволено стать его ученицей.
С невыразимой благодарностью в сердце я надеюсь следовать по его пути. Я знаю, что опять встречу его в вечном течении жизни».
* * *